Семейная стратегия для UHNWI: продуманная преемственность, правильная структура, комплексный подход и тайминг

Надо сказать, что специалисты по работе с активами HNWI/UHNWI семей по всему миру (и наша команда в частности), считают, что преемственность в бизнесе и семье – не какая-то абстрактная глава для учебников, которую нужно включить как «филлер», чтобы просто "была". Нет, это настоящий практический вопрос выживания Династии.

С помощью нашего довольно большого материала мы отправимся в целое путешествие и поговорим о том:

• Почему семейная стратегия преемственности так важна;
• Какие инструменты (завещания, трасты, личные и семейные фонды, семейные офисы, прочие структуры) помогают сохранить все то, что дорого: и материальные, и нематериальные активы;
• Какие ошибки совершают предприниматели, и как на практике планируют наследие в разных уголках мира – от Запада до Евразии;
• Какие примеры для владельцев активов во всем мире показаны в сериале "Наследники".

Подкрепим разговор свежими данными: например, из Penguin Analytics (далее иногда РА), UBS Global Family Office Report 2025 и Global Wealth Report 2024 и реальными кейсами семейных компаний. Поехали!

Владельцы крупного бизнеса и капитала рано или поздно задумываются: что станет с делом и состоянием, когда их не станет? Как передать активы детям и при этом не «испытать судьбу»? Если вы разбудите кого-то из нашей команды в 3 ночи, то самый быстрый по нашему мнению правильный ответ – заняться наследственным планированием прямо сейчас. Альтернатива – пустить всё на самотёк, то есть «на авось», что, по меткому выражению многих экспертов, равносильно закладке бомбы замедленного действия.

Звучит не очень, согласитесь. Отсутствие подготовки наследников, семейных договоренностей и стратегического плана часто приводит к распаду династий. Не хотим пугать, но вполне вероятно, если этот материал прямо сейчас читает владелец солидной наследственной массы, он может не подозревать о целом ряде слабых мест в его стратегии передачи активов даже тому, кому он по-настоящему доверяет.

Сегодня, на пороге уже упомянутой «Великой передачи благосостояния» — тема наследственного планирования актуальна как никогда. Будет крайне важно задаться вопросом – волнует ли это Вас прямо сейчас? Не скроем, некоторых владельцев активов – совсем не волнует. Да, такие люди встречаются: некоторые ничего не хотят передавать, а кому-то – просто всё равно. Никакого осуждения. Другое дело, что, например, позиция «ничего не хочу передавать» — это тоже наследственная стратегия, которую нужно готовить. Да-да.

Ниже – основные выводы к которым мы и наши партнеры по всему миру пришли за годы работы. Они важные, но совсем нехитрые (более того, мы ни одного раза за весь материал не «изобретем велосипед»):

Невозможно начать разговор, не разобравшись в самом главном: что же такое наследственная стратегия/планирование.

Наследственное планирование – это комплексное приготовление к передаче активов следующему поколению, которое может произойти в любой момент по причине неконтролируемого триггерного события (потеря трудоспособности или уход из жизни) или запланировано еще при жизни. В общем смысле это ответ на вопрос: «Что останется после меня и кто и как этим будет управлять?». Без такого плана даже самый успешный бизнес может не пережить смену поколений.

Как гласит англоязычная пословица – «Shirtsleeves to shirtsleeves in three generations»: от рубашки до рубашки за три поколения” — из бедности к богатству и обратно, если не заниматься преемственностью.

Еще раз упомянем пугающую статистику из введения: около 70% богатых семей теряют своё состояние ко второму поколению, а 90% – к третьему. Иными словами, без планирования семейный капитал растворяется с тревожной предсказуемостью.

Международный опыт подсказывает, что причина не в мистическом «проклятии третьего поколения», а в банальных ошибках: отсутствует чёткий план наследования, наследники не готовы к ответственности, информация об активах разрознена или её нет вовсе, налоги и юридические тонкости не учтены или проигнорированы.

Исследования подтверждают эти наблюдения. Согласно глобальному опросу Penguin Analytics (эта замечательная команда будет "икать" из-за нас по ходу статьи еще не раз), лишь около 6% семей имеют формальную стратегию наследования (или имеют ее, или находятся внутри активной фазы ее разработки). Остальные 94% фактически надеются на авось. Более того, 89% владельцев капитала сомневаются, что доверенные специалисты (например, юристы, банкиры) исполнят все задачи наилучшим образом, когда придёт время. Почти половина основателей крупных капиталов (48%) прямо говорят, что их семья не сможет полноценно унаследовать и управлять всеми активами. Проще говоря, люди строят бизнес-империи, но внутренне понимают: без специальной подготовки наследников и структуры эти империи могут дать трещину.

Еще одна важная причина – человеческий фактор, а именно – недостаток доверия и общения между поколениями. Психологи отмечают феномен: основатели состояния часто не желают обсуждать тему наследства и собственной смертности – им кажется, что «это еще не скоро» или просто неприятно говорить о таком. Пока родители тянут с разговором и не оставляют четких инструкций, дети и внуки живут в неведении о будущих правах и обязанностях. В итоге «наследство» из благословения превращается в «минное поле» конфликтов и сюрпризов.

Немного гендерной статистики: исследование UBS (2025) показало, что почти 1/3 женщин, унаследовавших капитал от родителей, никогда не разговаривали с ними заранее о передаче богатства. 4 из 10 получили наследство без какого-либо плана – ни завещания, ни траста. Неудивительно, что 80% женщин-наследниц столкнулись с серьезными трудностями: половина была шокирована суммами налогов или тем, сколько времени заняло оформление. Аналогично, 25% вдов признавались, что не знали о существовании части активов мужа до его смерти.

Та же проблема в целом у молодого поколения: почти треть богатых миллениалов не имеет понятия, где активы их родителей и как они будут распределены. Вывод очевиден – нехватка общения и прозрачности усугубляет и без того стрессовую ситуацию передачи наследства.

Практика преемственности складывалась по-разному в мире и на евразийском пространстве. В развитых экономиках Европы, Америки, Азии десятилетиями (а то и веками) формировалась культура семейного бизнеса: существуют династии промышленников, банкиров, фермеров, передающих дело по наследству. Для них нормально заранее обсуждать наследство, привлекать трастовые компании, создавать family office, писать семейные конституции.

В результате многие западные фамильные состояния живут поколениями – достаточно вспомнить династии Рокфеллеров, Ротшильдов, или, например, семью Уолтон (наследники Walmart), чьё суммарное состояние оценивается в сотни миллиардов долларов и успешно перешло ко 2-му и 3-му поколениям. Конечно, и там хватает драм, но в целом культура наследственного планирования развита. Более того, значительная часть семей привлекает молодое поколение к управлению – по крайней мере 59% семейных офисов планируют предоставить следующему поколению место в совете директоров семейной компании.

А что же в Евразии? Под Евразией мы имеем в виду прежде все постсоветское пространство, Россию и соседние страны, где крупный частный бизнес появился сравнительно недавно. В 1990-е и 2000-е выросло первое поколение богатых предпринимателей. Сейчас их детям 20–30 лет, и вопрос наследования выходит на первый план. Однако культура планирования пока отстаёт. По наблюдению многих экспертов, институт преемственности в России ещё молод и несовершенен. Значительное число основателей бизнеса относятся к идее передачи дела с недостаточным приоритетом, а где-то даже недоверием и скепсисом.

Согласно исследованию PricewaterhouseCoopers и Сколково, почти треть российских предпринимателей первого поколения (31%) хочет лично руководить бизнесом до последнего, сколько сил хватит. Ещё 47% предпочли бы нанять сторонних топ-менеджеров, сохраняя за собой ключевые решения. И лишь 10% готовы передать контроль над компанией членам семьи. Получается, только каждый десятый задумался о том, чтобы активно вовлечь наследников в управление – цифра весьма небольшая. Неудивительно, что, как отмечает исследование, мало кто из владельцев капитала всерьёз планирует вопросы преемственности.

Предприниматель скончался без завещания, и начался затяжной корпоративный конфликт между четырьмя наследниками за его долю. В разгар спора компанию парализовало: производство останавливалось, около 80 фирменных магазинов временно закрывались. Бренд понёс огромные репутационные и финансовые потери, которые можно было бы избежать при наличии чёткого плана наследования. Этот случай – не единичный; в евразийском пространстве известны и другие примеры, когда внезапный уход основателя без преемника приводил к развалу бизнеса или поглощению его конкурентами.

В то же время, постепенно ситуация меняется к лучшему. Всё больше состоятельных семей в России, Казахстане, Украине и других странах СНГ начинают интересоваться инструментами наследственного планирования. Например, заметно выросло число составляемых завещаний и вводится новый институт наследственных фондов, которые можно создать согласно воле завещателя и тем самым сохранить управление активами после его смерти. Международный опыт тоже перенимается: семьи заводят семейные офисы, пользуются услугами консультантов по управлению благосостояниями, изучают практики западных династий.

Отдельно стоит отметить, что богатые семьи Евразии часто держат активы в нескольких странах – недвижимость в Лондоне, счета в Швейцарии, бизнес в России. Это порождает дополнительные сложности: нужно учитывать разные юрисдикции, чтобы наследники не увязли в правовых коллизиях и налогах. Поэтому крупные семьи всё чаще комбинируют международные инструменты с локальными: скажем, могут учредить зарубежный траст или фонд для части активов, одновременно составив завещание по российскому праву для другой части имущества. Главное – чтобы был общий семейный план и назначены ответственные лица.

Такой сценарий реален, но чаще всего плана на этот случай нет, поэтому бизнес и семья оказываются в подвешенном состоянии. Кроме юридических распоряжений, уязвимым местом является учет активов. Богатые люди часто имеют обширные и разбросанные активы (счета, недвижимость, доли в компаниях, инвестиции по всему миру). Кто владеет полным списком? 87% респондентов Penguin Analytics признали, что хранят информацию о личном и семейном капитале неструктурированно или плохо. Популярные способы – «папка бумаг в шкафу» (25% случаев) или «список на листке» (еще 24%). Только 20% дошли до использования облачных хранилищ. Более того, 82% переживают, что данные об активах устаревают и не обновляются вовремя – но ничего не делают. В итоге наследники могут банально не найти часть имущества: как говорится, «не учтешь – потеряешь». Нотариусы отмечают, что немало активов вообще не переходят наследникам, потому что те не знают об их существовании.

Деньги передать легко, а вот умение ими управлять – куда сложнее. Часто наследники оказываются не готовы принять эстафету. Вот что пишет наш давний партнер ZEDRA: "Williams Group выяснила, что в 90% случаев утраты капитала к третьему поколению главная причина – неподготовленность наследников". Дети вырастают, не имея практики в бизнесе, не зная основ инвестиций, налогов, управления активами. Родители либо не вовлекали их, либо ограждали от «лишних хлопот». В результате, получив крупное наследство, молодые наследники совершают типичные ошибки – от неудачных инвестиций до банального растранжиривания.

В итоге велик риск, что третье поколение просто растратит накопленное вторым. Недаром говорят: «Дети получают деньги, но не получают знаний, как ими управлять». Интересно, что порой сами наследники переоценивают свою готовность (включая упомянутого Кендалла) ⬇️

Исследование Campden Wealth с BNY Mellon выявило разрыв в восприятии: 85% молодых представителей богатых семей уверены, что готовы к управлению наследием, тогда как лишь 39% семейных офисов разделяют это мнение. Следующее поколение оптимистично, но старшие поколения и советы директоров видят пробелы.

Опрошенные младшие наследники признают, что основными препятствиями к успешной передаче видят сложные семейные отношения и неясность ролей в бизнесе. При этом 66% молодых считают необходимым регулярно общаться между поколениями, а 63% готовы привлекать внешних экспертов, чтобы упростить передачу капитала. Таким образом мы видим что, следующее поколение хочет более открытого диалога и помощи – стоит воспользоваться этим.

Прочитайте ниже нашу короткую заметку о том, что бывает, когда дело твоей жизни было передано не в те руки.

Личные отношения – "ахиллесова пята" семейного дела. Без доверия и взаимопонимания даже самый прибыльный бизнес расколется под гнетом обид и амбиций. Увы, историй, когда династии рушатся из-за ссор наследников, предостаточно и Россия не исключение (никакая страна не исключение, давайте признаем). Многие наследственные эксперты отмечают, что в России бизнес-династий мало: их рушит разлад наследников. То есть наши предприниматели первого поколения либо не успели создать династий, либо конфликт поколений уничтожает бизнес еще на старте наследования.

В начале ХХ века фамилии Рокфеллер и Вандербильт были (да и остаются) синонимами гигантского состояния. Джон Д. Рокфеллер разбогател на нефти (Standard Oil) и стал одним из первых официальных миллиардеров. Корнелиус “Коммодор” Вандербильт сделал капитал на железных дорогах и морских перевозках ещё раньше, в XIX веке, и тоже оставил огромное наследство. Однако их потомки прошли диаметрально противоположные пути.

Кроме того, Рокфеллеры вложились в создание семейного офиса (фирма Rockefeller Financial Services с подразделениями по управлению инвестициями, страхованием, и даже венчурным капиталом). Они также приняли семейную конституцию – свод правил о том, как принимаются решения, как воспитывать новое поколение, прививать им ценности. Огромное внимание уделялось филантропии – Рокфеллеры считают благотворительность миссией, за столетие они отдали более $500 млн на разные нужды. Этот акцент на филантропии, кстати, часто помогает сплотить семью вокруг общего дела и одновременно уменьшает аппетит наследников просто прожигать деньги на себя.

Сейчас (по состоянию на середину 2020-х) семейство Рокфеллер насчитывает более 150 человек, охваченных трастом. Их совокупное состояние оценивалось примерно в $8–10 млрд – не такое впечатляющее по сравнению с предком (тот владел состоянием, эквивалентным $300–400 млрд в сегодняшних деньгах), но важно понимать: большая часть денег была потрачена на благотворительность, создание университетов, музеев и т.п.

То есть деньги не пропали впустую, а пошли на добрые дела, и при этом семья осталась обеспеченной и влиятельной (есть сенаторы, финансисты, деятели искусства среди потомков). Трасты продолжают работать, фонды – финансировать проекты, фамилия – ассоциируется с устойчивым наследием.

Как бы то ни было, династии Вандербильтов как финансовой силы больше не существует – остались только известные фамилии и исторические особняки, многие из которых проданы или стали музеями.

Эта пара примеров интересна тем, что обе – относительно современные (конец XX – начало XXI века) и наглядно показывают влияние принципа наследования на бизнес.

За долю семьи (около 9%) они получили комбинацию кэша и акций покупателя на сумму порядка $2 млрд (разные источники называют цифру до $3 млрд). Эти средства были объединены в семейный инвестиционный фонд (Lowy Family Group). Управление средствами стало напоминать фонд Рокфеллеров: наёмные управляющие, диверсификация инвестиций (часть в недвижимость, часть в финансы, венчур и т.д.). Семья фактически трансформировала бизнес-капитал в финансовый, избежав потенциальных споров между наследниками за контроль над компанией. Каждый сын получил свою роль, но решения по крупным вложениям принимались коллективно, следуя некой “конституции семьи Лоуи”.

Эффект оказался отличным: за несколько лет активы семьи выросли (с $3 до $9 млрд). Возможно, тут есть преувеличение, но факт в том, что продав бизнес на пике, семья сумела сохранить и увеличить благосостояние. Кстати, Франк Лоуи после продажи уехал на историческую родину, в Израиль, передав дела сыновьям – это тоже элемент планирования: выбрать комфортную юрисдикцию на пенсии.

В итоге компания Fairfax растеряла позиции и была поглощена (слилась с другим холдингом) в 2018 году, прекратив существование как независимая фирма. Семья, владевшая СМИ империей полтора века, лишилась и бизнеса, и влияния. Для Австралии это был громкий пример, как “третье-четвёртое поколение спустило наследство”. Прямого разорения не случилось – потомки наверняка получили деньги от продажи акций – но династия предпринимателей фактически прекратилась. Одной из причин обозреватели называют именно отсутствие единой стратегии: слишком много акционеров-родственников с равными правами, никто не имел мажоритета или полномочий. Это привело к неспособности конкурировать в новом веке.

Сопоставление Lowy и Fairfax даёт важный урок: когда семья владеет бизнесом, важно либо держаться единым фронтом, либо вовремя выйти.

• Fairfax пытались удержать наследие, но разобщённо – и по итогу проиграли.
• Lowy решили, что лучше консолидированно выйти и сохранить капитал, чем потом братьями делить "кормушку" – и выиграли.

Отношения Генри Форда и его сына Эдсела были напряжёнными, хотя формально именно Эдсел с 1919 года занимал пост президента Ford Motor Company. Генри Форд, оставаясь главным акционером и харизматичным лидером компании, фактически продолжал принимать ключевые решения, часто игнорируя мнение сына. Биографы отмечают, что Эдсел, человек более мягкий и склонный к инновациям (он продвигал дизайн, комфорт и модернизацию моделей), нередко сталкивался с сопротивлением отца, который предпочитал жёсткую стандартизацию и консервативный подход к бизнесу. Конфликты усугублялись тем, что Генри Форд оставлял за собой право вето, а Эдсел вынужден был балансировать между интересами компании, сотрудниками и волей отца.

Эдсел умер в 1943 году от рака желудка в возрасте 49 лет, и его смерть стала серьёзным потрясением для компании. Уже через два года, в 1945-м, руководство перешло к внуку Генри, Генри Форду II, который первым делом радикально перестроил управленческую структуру, уволив главного силовика и советника старшего Форда — Гарри Беннетта, и начал модернизацию корпоративного управления. Этот шаг историки называют символическим завершением эпохи личного контроля Генри Форда и началом превращения Ford Motor Company в более профессионально управляемую корпорацию.

Апогеем драмы стало убийство Маурицио Гуччи, внука основателя дома. 27 марта 1995 года его застрелили у офиса в Милане. В 1998 году суд признал бывшую жену Маурицио, Патрицию Реджиани, виновной в организации убийства и приговорил её к 29 годам заключения (она отбыла 18 лет и вышла в 2016-м). На процессе Патриция произнесла ставшую известной фразу «It was worth every lira» ("Это стоило каждой лиры"), подтверждая, что заказала убийство сознательно. Эта история стала одним из самых громких примеров того, как семейные конфликты и отсутствие единой стратегии привели к краху династии.

Конечно, это экстремальные примеры – своего рода «как не надо». Но они наглядно показывают, к чему приводят отсутствие доверия, жажда контроля, неумение отойти от дел и замалчивание проблем.

Но, не тут то было: когда 79-летний Цун скончался в 2024 году, всплыл сюрприз – помимо известной единственной дочери (Келли Цун, официальная наследница), у него оказались трое внебрачных детей. И началась многоюрисдикционная война за наследство. Как выяснилось, незадолго до смерти Цун попытался создать для этих троих детей трасты на ~$2,1 млрд (по $700 млн на каждого) через счета в гонконгском банке HSBC. Но не успел довести процесс до конца: что-то было переведено, что-то нет. В итоге трое “тайных” наследников подали в суд в Гонконге, требуя заморозить ~$1,8 млрд на счетах, которые контролирует дочь Келли. Параллельно они судятся в материковом Китае за права на доверительные фонды, которые, по их словам, отец им обещал. Суд Гонконга наложил временный запрет Келли распоряжаться активами, частично парализовав семейные финансы. Ситуация усугубляется тем, что Келли – долгие годы считалась единственной наследницей и уже вступила во владение группой компаний, а теперь вынуждена защищаться от трех сводных родственников, о существовании которых публика узнала лишь сейчас.

Этот кейс показателен сразу по нескольким аспектам:

• Промедление с планированием. Цун Цинхоу, будучи в преклонном возрасте и имея огромный капитал, до последнего откладывал наследственное планирование. Возможно, он не хотел афишировать внебрачных детей, может, надеялся, что “само образуется”. Лишь когда здоровье пошатнулось, он начал лихорадочно создавать трасты. Но времени не хватило, и теперь семья увязла в судах;
• Отсутствие прозрачности. Не посвящение основной наследницы в планы по тайным детям привело к полному раздраю. Если бы при жизни он договорился мирно (например, выделил доли или создал прижизненные фонды), скандала можно было избежать. Сейчас же репутации нанесён удар – пресса разумеется смакует семейные дрязги;
• Юрисдикционные сложности. Дело идёт сразу в Китае и Гонконге, возможно, и в других местах. Это затратно, долго и грозит тем, что активы окажутся замороженными на годы. По сути, капитал не работает и находится под арестом, хотя бизнесу надо двигаться. Такой исход – мечта конкурентов и кошмар наследников;
• Эрозия стоимости. Пока наследники судятся, компания Wahaha тоже страдает: конкуренты отбирают рынок, сотрудники нервничают. Стоимость бизнеса может упасть, так что даже победитель получит меньше, чем мог бы.

В сухом итоге: даже самый богатый человек страны не защищён от последствий отсутствия чёткого плана. Эта история – урок для всех HNWI: никогда не рано заняться наследственным планированием. Особенно если есть сложные обстоятельства (несколько семей, дети от разных браков). Чем раньше и более открыто выстроена структура – траст, завещание, фонд – тем меньше шансов, что после ухода патриарха наследники перегрызутся и обесценят наследие.

Обычно китайские миллионеры славятся скрытностью и не всегда спешат передавать контроль (подтверждаем, у нас немало кейсов оттуда). Но теперь, после случая с Wahaha, многие состоятельные семьи встревожены: заговорили о необходимости создавать семейные трасты и фонды заранее, привлекать профессионалов, пока живы и здоровы. И это справедливо не только для Китая.

Секрет устойчивости — в японской философии ие (家), где семья и бизнес — это одно целое. Каждый новый глава рода воспринимает себя не владельцем, а временным хранителем, чья задача — передать дело следующему поколению в лучшем состоянии, чем он получил.

Удивительно, но даже в XXI веке гостиница остаётся верна традициям. В номерах нет телевизоров, но есть натуральные онсэны с водой из того самого источника, описанного в хрониках эпохи Нара. При этом Keiunkan модернизировалась: добавлены современные инженерные системы и онлайн-бронирование, но с сохранением философии «омотэнаси» — глубокого уважения к гостю.

В 2011 году Книга рекордов Гиннесса официально признала Nishiyama Onsen Keiunkan самой старой действующей гостиницей в мире. Более 1300 лет — и всё в руках одной семьи. Этот пример показывает, что преемственность — это не столько юридические схемы, сколько культура и система ценностей, которая передаётся вместе с бизнесом.

Семейный бизнес и школа преемственности. До 2017 года рёкан передавался 52 поколения подряд, включая усыновлённых наследников — нормальная для Японии практика, когда в бизнес принимают взрослого преемника (часто зятя), чтобы сохранить фамилию и дело (mukoyōshi). Поворот 2017 года: когда в семье не нашлось желающего принять управление, президентом стал многолетний гендиректор Кэндзиро Кавано; старый холдинг Yushima ликвидировали, активы перевели в новую компанию Nishiyama Onsen Keiunkan Limited. Операционная деятельность не прекращалась.

Как держится «ДНК» бренда? За 1 300+ лет гостиница многократно обновлялась, но базовая идея — горячие источники Хакухо и гостеприимство — неизменны. Крупные шаги модернизации: превращение в полноценный рёкан (гостиница) с приватными номерами в 1997 г., добавление частных онсэнов (горячих источнков) в каждом номере в 2005 г. Сегодня у отеля 37 номеров, он перекачивает до 1 000 л/мин природной термальной воды и даже имеет площадку для «созерцания луны». Не в последнюю очередь роль сыграли социальные "трофеи": среди гостей упоминаются полководцы Такэда Сингэн и Токугава Иэясу; региональные путеводители подчёркивают статус рёкана как «самого старого в мире» и важной точки притяжения префектуры Яманаси.

Почему это важно для темы преемственности. Keiunkan — классический японский shinise («старинное предприятие»): они веками совмещали чёткую миссию (источник + сервис) и гибкую передачу власти (включая усыновление взрослых преемников). Исследования по японским семейным фирмам показывают, что усыновлённые наследники нередко эффективнее кровных — как механизм отбора управленцев и дисциплины для «кровных» наследников.

На Booking.com, кстати говоря, гостиница имеет высокий рейтинг, однако забронировать в настоящее время её нельзя.

Мы не знаем перейдет ли бизнес к 54 поколению. Сейчас его дела обстоят не лучшим образом - он переживает финансовые трудности, однако владельцы надеются, что хотя бы в каком-то виде это место будет жить и дальше.

Pastificio Fratelli Setaro — ремесленная мануфактура пасты, основанная в 1939 году Нунциато Сетаро в городе Торре-Аннунциата у подножия Везувия. Изначально он выкупил действующий цех, чтобы сохранить местную традицию, когда мелкие лаборатории закрывались под давлением крупных игроков. Сегодня это уже третье поколение семейного бизнеса. С одной стороны это не новички, но и не бизнес "53 поколения". А с другой - будет интересно посмотреть как бизнес переживет то самое существующее или несуществующее "проклятие третьего поколения",

Семья и преемственность. После основателя дело развивали сын и внуки; сейчас фабрикой управляют братья семейства (в открытых источниках упоминаются Винченцо, Нунцианте и Сальваторе), сохраняя ручные операции и «семейный» контроль над качеством. К 80-летию производства (2019) они подтвердили курс на традицию и локальные корни бренда.

Почему именно Торре-Аннунциата. Это одна из исторических «столиц пасты»: ещё с XVI века здесь строили мельницы и сушили макароны, пользуясь ветрами залива Неаполя. Климат и сырьё задали ремеслу ритм и стандарты, которые Setaro сознательно бережёт. Производство является своего рода "местом силы", так как до сих пор находится в историческом здании начала XIX века в центре Торре-Аннунциаты — его изначально строили именно как макаронную фабрику; тут же отмечали и 80-летний юбилей.

Культурная часть бренда. Для местных Setaro — «праздничная паста»: жители до сих пор приходят покупать её прямо на фабрику, особенно к большим датам. Это редкий пример, когда семейная компания одновременно удерживает ремесленную идентичность и служит «якорем» локальной экономики. Бренд ценят шефы и медиа: например, Джада Де Лаурентис

(итало-американская повар, телеведущая и автор кулинарных книг) называет Setaro одним из своих любимых производителей сухой пасты; в публикациях отмечают, что у истоков семейного бизнеса — формы вроде «fusilli», скрученные вручную на спицы/иглы (традиционная техника региона, позже механизированная).

Отдельное неподдельное умиление в контексте преемственности, вызывает техническая консервативность их сайта: он до сих пор существует в виде страниц, написанных на html. Этот способ - начала 200х годов и уже давно не используется. Что-то в этом есть :)

Мы уже упоминали ряд негативных последствий, когда преемственность не проработана. Для закрепления картины широкими "скрепками" сведём основные риски и возможные потери в одном месте – это своего рода мотивационный раздел, почему нельзя откладывать вопрос наследства “на потом”:

Статистика печальна – три четверти семейных компаний не переживают переход ко второму поколению, не говоря уже о третьем. Особенно уязвимы бизнесы, где знания и связи сосредоточены в голове основателя: с его уходом рушатся и операции.

⭕ ФИНАНСОВЫЕ ПОТЕРИ И ИЗДЕРЖКИ.

Трансфер капитала без планирования чреват значительными издержками. Во многих юрисдикциях наследство облагается налогом (например, в США ставка федерального estate tax достигает 40%, во Франции и Японии аналогичные налоги тоже под 40–55%). Если не подготовиться, семье придётся спешно искать деньги на уплату налогов, зачастую распродавая часть активов по дешевке. Кроме налогов, есть судебные расходы, гонорары юристов – все хотят свою долю. По оценке Penguin Analytics, в среднем до 31% богатства “испаряется” при передаче – в виде налогов*, расходов, упущенных доходов и просто пропавших без вести активов.

*В целом налоговое планирование - это та часть финансового плана, которая должна показывать вам будущие налоговые затраты уже сегодня. Хотя бы примерные. В противном случае все многолетние усилия могут свестись к нулю. Консультируйтесь с налоговым специалистом, стройте гибкие прогнозируемые структуры.

Говоря о потерях при передаче стоит упомянуть, что далеко не все богатые люди ведут инвентаризацию своих активов: настоящий случай, когда у одного очень состоятельного человека после смерти обнаружились счета и инвестиции, о которых семья не знала, и часть из них так и осталась невостребованной (пропала). К сожалению, 97% владельцев по-прежнему ведут учёт активов “вручную” или несистемно (записки, Excel, устная память).

Отсюда – пропущенные счета, забытые земли, брошенные биткойны на зашифрованном диске. Сюда же можно добавить риск мошенничества: недобросовестные лица могут воспользоваться неразберихой, чтобы присвоить себе часть наследства (как минимум завысить гонорары за “помощь” или скрыть активы). Отсутствие прозрачного плана – праздник для мошенников.

⭕ УГРОЗА ДЛЯ СЕМЬИ И ДИНАСТИИ.

Когда нет плана, страдают человеческие отношения. Еще вчера дружная семья может расколоться на враждующие лагеря из-за наследства. Судебные процессы между родственниками длятся годами, пока оплата адвокатов тихо проедает состояние наследодателя. Как мы видели в примере Трубникова, затяжной конфликт вокруг наследства способен повредить и репутации семейного бренда. Вдобавок без стратегии преемственности часто происходит “размывание” капитала: каждый наследник получает кусочек, распыляет на личные проекты, и общий вес семьи в бизнес-мире падает.

Там, где могла быть консолидированная финансовая империя, остаются несколько разрозненных состояний, каждое из которых уже несопоставимо с изначальным. В итоге через поколение-другое Семья перестаёт что-либо значить. Для тех, кто мечтает основать именно династию, отсутствие планирования – верный путь эту мечту похоронить. Недаром лишь 5% опрошенных осознают, что состояние порядка $1–100 млн может не пережить даже одно поколение, и в 69% случаев при отсутствии плана уровень жизни семей снижается после передачи богатства.

⭕ ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ.

В современном мире к наследникам могут быть вопросы не только от жадных родственников, но и от государства. Комплаенс, проверка источников происхождения средств (Source of funds / Source of wealth документация) – всё это свалится на семью. По данным опроса, 92% основателей недооценивают важность документирования источника богатства. В итоге при переводе активов наследникам банки могут заморозить счета “до выяснения”, налоговые органы – пересмотреть сделки, и т.д. Если всё готово – документы, трасты, договоры – этот риск снижается. Если нет – кто первый подаст иск, тот и прав.

Finextra со ссылкой на Penguin Analytics приводят кейс: большая семья имела 40% активов в четырёх разных юрисдикциях, записи о которых хранились кто в PDF, кто в бумажках, кто вообще в голове. Когда основатель внезапно стал недееспособен, за три месяца не удалось собрать подтверждения даже на 60% активов – не потому что их украли, а потому что “они невидимы”: разбросанные данные, отсутствие единого реестра, сложные схемы без описаний. Финансовые институты потом годами разбираются, принадлежат ли эти активы наследникам и на каких условиях. Все эти сложности – следствие недостаточного предварительного планирования.

Даже самые совершенные юридические конструкции не гарантируют долгосрочной преемственности, если не работать с главным “активом” – людьми. В наследственном планировании есть человеческое измерение: насколько наследники готовы принять эстафету, знают ли они ценности семьи, умеют ли управлять капиталом, хотят ли продолжать семейное дело. Очень часто богатство рассыпается не из-за налогов или законов, а из-за банальных конфликтов и некомпетентности наследников, которых родители не посчитали нужным обучить.

К сожалению, многие богатые родители склонны не обсуждать деньги с детьми. Опасаются “испортить” их, убить мотивацию, или просто не находят времени. Возвращаясь к теме «проклятия третьего поколения» – опыт подсказывает, что оно во многом становится самосбывающимся пророчеством именно из-за отсутствия открытого диалога. Если дети выросли в неведении о семейном бизнесе и финансах, внезапно унаследованные миллионы могут оказаться для них непосильной ношей.

Наша команда убеждена (и практика клиентов подтверждает): готовить нужно не только активы к передаче, но и наследников к активам.

✔️ Во-первых, постепенное вовлечение нового поколения в дела семьи. Лучшие династии поступают так: начиная с юности дети участвуют в обсуждениях, работают стажёрами в семейной компании, присутствуют на советах директоров (хотя бы в роли наблюдателей), знакомятся с ключевыми партнёрами. Однако реальность пока далека от идеала. Согласно опросу UBS, только 26% семейных офисов привлекают наследников к планированию с самого начала, на равных. Больше трети (36%) подключают молодое поколение уже после обсуждения между старшими. А 35% вообще никак не включают следующую генерацию в диалог о будущем.

То есть в каждом третьем семействе решения принимаются за закрытыми дверями, а наследники узнают о планах постфактум. И вот парадокс: вспоминаем, что 59% семейных офисов заявляют, что младшие члены семьи наверняка получат место в совете директоров в будущем – то есть формально понимают необходимость их участия, но почему-то не спешат вовлекать на стадии планирования. В итоге получается, что молодые наследники “врываются” в управление уже после смены поколений, не имея за плечами опыта постепенного погружения.

✔️ Во-вторых, образование и тренировки. Управлять капиталом – навык, которому надо учить. Многие семьи отправляют наследников учиться финансам, менеджменту. Существуют даже специальные курсы для молодых миллионеров: как разбираться в инвестициях, читать финансовые отчёты, понимать юридические основы trust & estate. Те семьи, что могут себе позволить, нанимают коучей, менторов для наследников, вводят их в деловые круги.

Хорошей практикой считается создать семейный совет (Family Council), куда входят и старшие, и представители младших – там обсуждаются как бизнес-вопросы, так и филантропия, ценности семьи. Всё это – элементы той самой семейной стратегии, которая выходит за рамки цифр и документов. Как говорится, “готовьте не только наследство для детей, но и детей для наследства”.

Наконец, немаловажно прививать наследникам ответственность и ценности. Деньги без ценностей разлагают. Семьи, сумевшие сохранить единство, обычно имеют общие филантропические проекты, традиции, семейные истории, которые укрепляют связь поколений. Семейная филантропия – отличный инструмент: совместно вести благотворительный фонд, куда старшие и младшие вместе направляют средства и участвуют в выборе проектов. Это учит работать сообща и понимать ценность труда.

Обсудим коротко и распространённые ошибки, которые мы как консультанты наблюдаем. Зная их, вы сможете постараться их избежать или хотя бы минимизировать:

1. "У меня полно времени!";
2. "Разделю все поровну. Это справедливо";
3. Акцент только на документы и инструменты;
4. Тотальная секретность;
5. Сделал и забыл.

Оформили в виде карточек. Полистайте.

Каждая семья уникальна, поэтому и ошибки бывают специфические. Но указанные выше – почти универсальные грабли, на которые наступали сотни династий. Постарайтесь пройти мимо них.

С одной стороны, наследственное планирование – вещь комплексная, охватывающая юридические, финансовые и человеческие аспекты. С другой стороны, у него есть вполне конкретный набор инструментов, из которых формируется подходящая именно вашей семье стратегия. Мы намеренно сделали эту главу ближе к концу, потому что выбор и использование инструментов – это технический шаг. Он не такой сложный. На сегодняшний день, если нет трудностей с объяснением происхождения активов, то и нет задач, которые нельзя решить, каким бы комплексным не был ваш наследственный массив. Для всего есть легальный инструмент, для всего есть легальный способ.

Перечислим обзорно основные «кирпичики» преемственности без глубокого погружения в каждый из них.

В 2019 году в РФ ввели новацию: совместное завещание супругов. Раньше даже при совместно нажитом имуществе муж и жена могли распоряжаться только своей долей. Теперь же пара может составить единое завещание на двоих, что удобнее для семейного имущества. Ещё один инструмент – наследственный договор. Его принципиальное отличие: наследники участвуют в заключении сделки и знают условия заранее (они становятся стороной договора), тогда как содержание завещания обычно тайна и открывается только после смерти. Наследственный договор позволяет вписать условия, которые наследники должны выполнить, и тем самым подготовить их к роли преемников более осознанно.

В эпоху технологий грех не использовать цифровые инструменты. Мы уже упоминали проблему учета активов – ее можно решить с помощью специализированных digital-решений. Существуют сервисы (в том числе в России), которые предлагают платформы для безопасного хранения финансовой информации, реестра активов, сканов документов, паролей от счетов и даже алгоритмов распределения наследства. По сути, это «цифровой сейф» семьи, доступ к которому получат доверенные лица при наступлении оговоренных условий. Например, можно настроить: если со мной что-то случилось, мой советник или наследник получает доступ к облачному хранилищу, где подробно расписано, что у меня где лежит, контакты всех нужных людей, номера счетов, ключи от сейфов и т.д.

Пока такие инструменты только набирают популярность – менее 20% используют облако для хранения данных. Но будущее, несомненно, за этим. Как минимум, электронные каталоги активов помогут семейному офису или наследникам быстро сориентироваться. А максимум – появятся смартаппы для наследования, где искусственный интеллект будет помогать оптимизировать план передачи, учитывать изменения (рождение новых наследников, изменение законодательства) и даже моделировать последствия (“stress-test” плана). Фантастика? Возможно. Но уже сейчас цифровизация входит в число главных трендов управления благосостоянием.

К слову о цифровом: вместе с благами приходят и новые риски, например кибербезопасность. Deloitte выяснил, что 43% семейных офисов по миру пережили кибератаку за последние пару лет. Хранение конфиденциальных данных о состоянии – лакомая цель для хакеров. Поэтому, выбирая цифровые решения, не забывайте об информационной безопасности: шифрование, мультифакторная аутентификация, бэкапы, ограничение доступа. Иначе вместо упрощения жизни технологии могут устроить «утечку века» с раскрытием всей подноготной семьи.

Трасты – один из самых мощных инструментов в арсенале наследственного планирования. Это юридическая конструкция англосаксонского права, при которой имущество передаётся доверительному управляющему (trustee) в интересах бенефициаров (наследников). Проще говоря, траст позволяет “отделить” владение активом от выгоды: условно, семья владеет бизнесом не напрямую, а через траст, и когда основателя не станет, траст продолжит бесперебойно управлять активами согласно заранее заданным правилам.

Плюсы трастов:

• Позволяют сохранить бизнес целостным (акции компании принадлежат фонду, а не дробятся между наследниками);
• Задаются четкие правила управления и выплаты доходов наследникам (например, траст платит каждому ребенку фиксированный доход, а контрольный пакет остаётся неделимым);
• Траст работает и после смерти основателя, по сути «бессмертный» владелец, который следует уставу, а не эмоциям;
• Защита от внешних посягательств: правильно созданный траст защищает активы от кредиторов, недобросовестных родственников и даже от транжирства самих наследников (поскольку бенефициары не могут бесконтрольно распродать активы фонда);
• При создании private-trust с советом директоров (куда входят управляющий, финансовые/налоговые консультанты, адвокаты и прочие специалисты) можно организовать сколь угодно комплексное управление любыми видами активов по всему миру согласно расписанному плану преемственности.

Уже набившая в глобальных примерах оскомину семья Рокфеллеров: их состояние более 100 лет живет в фондах и трастах, каждый потомок получает дивиденды, но продать семейный банк или бизнес не может без согласия совета фонда. Это удерживает капитал в семье и помогает преодолеть поколенческие смены без потерь. В целом их структура построена на династических трастах и страховых полисах (о них речь пойдет ниже). Это еще одна комбинация двух проверенных временем подходов для передачи наследия.

🔗 Наш большой материал про трасты.

• Частные (семейные) фонды.

В континентальной Европе и ряде стран есть институт частных фондов, которые могут выполнять схожую роль. Семейный фонд – это не благотворительный (хотя бывает и филантропический), а именно корпоративно-правовой инструмент: учредитель передаёт свои активы в негосударственный фонд, который управляется по определённому уставу и распоряжается прибылью в интересах бенефициаров семьи.

Такие фонды существуют, например, в Австрии, Лихтенштейне, Нидерландах и т.д. Для крупных евразийских состоятельных семей использование иностранных фондов – тоже вариант: например, Stiftung в Лихтенштейне или фонд в Сингапуре. Они помогают удерживать активы единым “паком” и передавать права на них не напрямую физическим лицам, а через управляющую организацию.

• Личные фонды в РФ.

В России понятие траста пока не узаконено, но есть функциональные аналоги – наследственные фонды и личные фонды для активов внутри российского контура. Наследственный фонд в РФ – специальное юрлицо, которое создается по завещанию после смерти владельца бизнеса. Фонд получает его активы и управляет ими согласно уставу, выплачивая выгодоприобретателям (наследникам) определенные доходы. Такой механизм введен с 2018 года как ответ на запрос крупного бизнеса: он позволяет избежать распада компаний при наследовании и сохранить управление профессионалами.

Личный фонд – аналогично, но его можно учредить при жизни. Он обеспечивает семью финансами, при этом не подпадает под нормы наследства (то есть не действует правило обязательной доли, и долги наследников на него не распространяются). По сути, личный фонд – инструмент и преемственности, и защиты активов: например, защитит “нерадивых” наследников от потери активов, потому что фонд не отвечает по их личным долгам.

Страхование жизни (Далее иногда СЖ) и наследственные страховки.

Здесь важно обозначить, что страхование жизни – это в первую очередь самый эффективный инструмент человечества для мгновенного создания крупной суммы в обмен на несоизмеримо малый взнос. При открытии полиса вам лишь нужно определить кому будет выплачена эта крупная сумма.

В подавляющем большинстве стран мира страхование жизни – неотъемлемая часть estate planning, позволяющая быстро компенсировать имущественные доли одних наследников, не дробя семейный бизнес. Сама выплаченная сумма не входит в наследственную массу и не облагается налогом (потому что это не прибыль для семьи, а компенсация потери).

⚠️ Мы не зря свели определение СЖ к очень простой функции – создание капитала, потому что любая задача, в которой есть риск финансовой потери любого масштаба из-за триггерного события – это то, что решит СЖ.

Вот лишь неполный список ситуаций из жизни, где страхование жизни играет ключевую роль:

• Защита близких;
• Гарантия запланированных инвестиций;
• Защита партнерства в бизнесе;
• Использование страхового накопительного полиса для инвестиций;
• Защита близких от долговых обязательств;
• Защита семьи на время ипотеки;
• Страхование жизни как гарантия оплаты высшего образования детей;
• Страхование жизни как источник пассивного дохода/пенсионного аннуитета для семьи;
• Минимизация налога при инвестировании;
• Создание наследства;
• Создание VIP-привилегий для участников вашего бизнеса;
• Источник пополнения траста;
• Создание непрерывного финансового потока для текущего и последующих поколений (пример Рокфеллеров в статье);
• Помощь фондам/приютам/благотворительным организациям;
• Дети-инвалиды в семье.

🔗 Немного более развернуто о каждой из таких задач

🔗 Статья, которая наиболее полно раскрывает значение Страхования жизни и здоровья

Считаем крайне важным упомянуть, что полис СЖ относится к тем документам или, если хотите, к тем инструментам о существовании которых должен знать кто-то еще, кроме застрахованного. Если вы не хотите, чтобы близкие знали, что им положена крупная выплата, сообщите о наличие полиса своему доверенному лицу. Связано это с парой важных моментов:

• Страховая компания может не узнать, что застрахованный ушел из жизни, так как с ее стороны все будет выглядеть так, что клиент просто перестал платить взнос. Договор между страховой компанией и застрахованным имеет односторонний характер: клиент ничего не должен страховой компании, его нельзя обязать платить взносы. Ему придет на email пару предупреждений о том, что взнос не был внесен, а затем просто настанет тишина. Полис либо закроется, либо проработает еще какое-то время в зависимости от типа полиса и наличия в нем денежной стоимости;
• К тому же немало полисов, которые являются выплаченными сразу в момент открытия. Клиент вносит один больше взнос и больше не платит никогда. Такой контракт будет существовать до 120 лет и дальше, готовый в любой момент выплатить страховое пособие по смерти. Представить себе в этом смысле более "молчаливый" страховой полис довольно трудно;

Здесь с другой стороны можно начать рассуждать как такое возможно, что в страховую компанию никто не сообщит, ведь есть в конце концов финансовый советник или страховой агент, который имеет связь с клиентом. Допустим. А что если не имеет?

Продукты страхования жизни – это инструменты, которые работают, как правило, десятилетиями, и поддержание их работоспособности в 99% случаев сводится к методичной(=скучной) уплате взноса один раз в год. Никто никого не тревожит. А человеческие отношения между страховым агентом/консультантом и застрахованным могут не продлиться по самым разным причинам. В конце концов никто не может гарантировать, что агент не уйдет из жизни.

Вот почему важно, чтобы кто-то смог обратиться в страховую компанию и сообщить о смерти владельца полиса.

Позже к этой модели добавилась возможность гибко управлять инвестициями внутри полиса, что дало жизнь современным продуктам ULIP (Unit-Linked Insurance Plan) и PPLI (Private Placement Life Insurance).

• ULIP полисы способны хранить, накапливать и защищать только денежные средства;
• PPLI-структура предназначена для структурирования как ликвидных, так и неликвидных активов. И при этом она также может хранить, накапливать и защищать.

ULIP/PPLI – это не конкретная компания и даже не тип полиса (хотя для простоты специалисты и клиенты действительно называют ppli или ulip полис) – это форма упаковки и учета активов.

Так например, полисы PPLI позволяют не только хранить деньги под защитой международного страхового законодательства, но и вносить в них широкий спектр активов: от денежных средств и ценных бумаг до криптовалюты, недвижимости, транспорта, долей в инвестиционных фондах или частных компаний. Это делает полис своего рода «контейнером», в котором активы структурируются, управляются и передаются наследникам в удобной и понятной для международного законодательства форме.

С точки зрения преемственности бизнеса и личного капитала, PPLI и ULIP решают сразу несколько задач:

• Они позволяют закрепить выбранных бенефициаров и обеспечить автоматическую выплату капитала, минуя длительные и затратные процедуры наследования;
• Благодаря правовой защите страхового полиса активы внутри него не подлежат взысканию по личным долгам и остаются неприкосновенными даже при сложных семейных или корпоративных конфликтах;
• Общим знаменателем в разрезе признания этих продуктов по всему миру является то, что это страхование жизни. Ведь юридически – это классический полис СЖ, за исключением того, что взносом в такой полис может быть не только денежная сумма, но и другие активы;
• Повышенная конфиденциальность благодаря минимальной передачи информации по автообмену и законам о страховании.

Такие полисы также часто используются для налоговой оптимизации: инвестиционный доход внутри полиса не облагается налогом до момента изъятия, что позволяет капиталу расти быстрее за счёт сложного процента. А в подавляющем числе юрисдикций страховая выплата полностью освобождена от налога на наследство, что делает полис эффективным инструментом межпоколенческой передачи капитала.

В сегодняшнем мире PPLI считается по праву самым инновационным и гибким инструментом по упаковке активов.

🔗 О том, как работает Private Placement Life Insurance в нашем подробном материале.

Cюда относятся такие инструменты, как акционерные соглашения с положениями на случай смерти партнёра, ввод семейного траста в число акционеров, механизмы семейной конституции и т.п.

В российских реалиях набирают популярность корпоративные механизмы: учредить ООО “семейный холдинг” и передать детям доли этого ООО при жизни или по наследству с определёнными условиями, заключить договоры дарения с оговорками, иные соглашения. Правильная структуризация бизнеса – неотъемлемый элемент наследственного планирования.

Опционы для партнеров. Если бизнес велся в партнерстве, крайне важно заранее оговорить, что произойдет с долей умершего партнера. Иначе можно столкнуться с проблемой «чужих наследников» в капитале. В России ~75% бизнесов созданы в партнерстве, но многие договоренности не оформлены юридически. Нотариусы отмечают распространенную практику, когда компании оформлены на «номинальных» лиц (друзей, топ-менеджеров) для удобства или конфиденциальности. Пока все живы – владелец уверен в лояльности номинала. Но если формальный собственник умирает, его наследники законно претендуют на долю, и истинному владельцу придется долгими судами доказывать свои права. Поверьте, никто из вас не хочет оказаться на месте этого владельца.

Чтобы этого не было, используют например инструменты типа опционного соглашения: партнеры (или реальные бенефициары) заключают нотариально удостоверенный опцион на продажу доли – проще говоря, договор о том, что в случае определенного события (например, смерти участника) другая сторона имеет право выкупить его долю за оговоренную сумму. Это гарантирует контроль над бизнесом: семья умершего получит деньги, а доля перейдет к оставшимся партнерам, минуя посторонних наследников. Опционы в РФ относительно новый инструмент (активно стали применять после 2014 года). Их плюс – гибкость и то, что выполняются автоматически, без споров: нотариус проверяет условия и при наступлении события заверяет сделку.

Семейный офис (Family Office) – вершина эволюции управления крупным состоянием. Классический семейный офис – это компания (полностью принадлежащая семье), которая занимается всеми аспектами богатства: инвестирует средства, управляет недвижимостью, ведёт бухгалтерию, нанимает персонал, консультирует по благотворительности, обучает наследников финансовой грамоте и т.д. По сути, семейный офис – это персональный доверительный управляющий для семьи, институционализированная форма семейного управления.

В России и на постсоветском пространстве институт классических family office пока в зачатке: чаще функции условного “офиса” выполняет отдел в холдинге или доверенный советник. Но интерес стремительно растёт, особенно у семей, чьи активы разбросаны между странами – им нужен единый центр управления. Наша команда убеждена: если у вас большой капитал и сложные активы, создание семейного офиса (пусть поначалу и небольшого) окупится спокойствием и сохранностью ваших богатств.

Мы, со своей стороны, искренне верим, что каждый успешный предприниматель способен заложить фундамент семейной стратегии, которая переживёт его самого. Для этого нужны всего три шага: признать важность вопроса, собрать волю в кулак и начать действовать – обратиться к специалистам, провести семейный совет, составить первичный план. Дальше будет легче: вы получите ясность и контроль над ситуацией.

Представьте чувство уверенности, когда вы точно знаете: «Моё дело защищено. Моя семья не передерётся из-за наследства. Налоги минимизированы законно. Наследники готовы и знают, что делать». Ради этого чувства стоит немного потрудиться сегодня. Наша команда уже много лет помогает семьям в России и за рубежом выстраивать преемственность, и мы видим сколько спокойствия и оптимизма приносит клиентам проделанная работа. Начните диалог в семье, оцените риски, заручитесь поддержкой профессионалов. Через много лет ваши наследники с благодарностью скажут: «Как хорошо, что наши родители/деды обо всём позаботились!», и мы не разбирали завалы проблем. Пусть ваш фамильный капитал станет историей успеха, а не предупреждением на страницах бизнес-хроник.

Помните, династию не построить в одиночку за один день, но и распад семьи – не мгновенный рок, а все же результат бездействия. Сделайте выбор в пользу осознанного, ответственного подхода. Пусть ваш семейный бизнес и капитал станут тем самым исключением из правил – богатством, которое не только переживёт третье поколение, но и будет расти и процветать во благо ваших потомков.